Позвонил Дима и похвастался, что ему привезли в подарок кусок горной породы с великолепными крупными кристаллами. Я поспешил к нему посмотреть на подарок.
Конечно, кристаллы были великолепны. Они как бы вырастали из породы, разные по величине. Я выразил своё восхищение кристаллами, удивляясь, как Природа из такого материала, как атомы с их электронными оболочками, невесть как связанные в молекулы, с такой точностью и расчётливостью может создавать идеально ровные зеркальные поверхности, линии и углы.
-Да, в этом ты, конечно, прав, - поддержал меня Дима.- Если материал не имеет чётких, правильных форм, то из него, наверное, просто невозможно сотворить посредством только сборки, то есть без обработки, подобное творение, даже если за это возьмётся сама Природа, поэтому она, наверняка, предварительно обработала все кирпичики и потом уж начала строительство, а строит она, конечно, великолепно. Каких только не встретишь кристаллов! И каждый по-своему великолепен, оригинален. Я слышал, что один коллекционер снежинок в своей коллекции имеет более 1000 видов различных снежинок, правда у всех шестилопастная конструкция.
- Поразительно! Как ты думаешь? Наверное, снежинка отражает первоначальный вид замёрзших молекул воды, скажем микроснежинку, но откуда такое разнообразие? Что молекулы воды могут быть разными?- спросил я.
- Молекулы воды, конечно, одинаковые, но я подозреваю, что атомы элементов внутри себя имеют частицы, ответственные за память и, соединяясь в молекулы, а затем, объединяясь в частицу вещества, они начинают придумывать: «Каким образом украсить своё существование?»- изощряясь друг перед другом. Это, конечно шутка, но иногда хочется в это верить.
- Действительно поразительна симметричность в снежинках. А в живой природе ещё большее разнообразие,- подчеркнул я. – Мне тоже иногда приходится задумываться, как это всё получается? Посмотришь на представительницу живой природы, например, на бабочку. Это же совершеннейший микрозавод, производящий великолепные конструкции, изысканнейшие отделочные материалы. А краски… Нет такого слова, чтобы охарактеризовать их. И что? Неужели эти загадочные комбинации обычных нескольких элементов в её генах способны на такое без чьей-либо помощи? Здесь я согласен с тобой, что действительно это можно объяснить лишь наличием памяти, может быть, даже внутри атома. В этом случае, атом – это ячейка памяти, а объединения молекул – это ячейки разума, которые работают не только у нас в мозгу, но и в пальце, желудке и, конечно же, в сердце.

- Браво! Так и хочется сказать библейское: «И заговорила валаамова ослица
человеческим голосом»,- похлопал в ладоши Дима.
- Но память в атоме хоть как-то можно понять, оправдать,- продолжил я,- а летающие роем десятки электронов в атомах… Здесь что-то не вяжется.
- Да. Я ещё со школьной скамьи не принимал эту версию, что электроны в атоме вращаются вокруг положительно заряженного ядра, с огромной частотой не соударяясь друг с другом и думаю, что атом имеет чёткие границы, а не оболочку из электронов, хотя многие из моих собеседников, возможно под тяжестью фамилий авторов планетарной модели атомов, ссылаясь на какие-то опыты, верят Резерфорду и Бору, что атом – это в центре – ядро, а вокруг него вращаются электроны, число которых зависит от места элемента в таблице Менделеева. Они считают, что при соединении атомов в молекулы, даже имеет место взаимопроникновение электронов. Для меня это непонятно и противоестественно. Ну, скажем, как например, электроны, находящиеся на внешней орбите атома, которые называются валентными, мелькая перед другим атомом, могут на него воздействовать?
- Но говорят, что это всё объясняет современная квантовомеханическая модель атома,- сказал я.
- Мне, может быть, в силу своей лени, не хочется влезать в эти дебри квантовой физики, но кажется, что наука несколько злоупотребляет этой панацеей от всех неясностей в атомной физике, говоря нам о необычности микромира. Большинство утверждений, объясняющих те или иные действия, взаимодействия, вид участников этих действий и многое другое, преподносится с позиций других реалий, которые якобы существуют в мире элементарных частиц, хотя они могут быть и в противоречии с нашим обычным видением физических процессов. А человек такое существо, что пока он сам не увидит, не услышит, не пощупает – у него могут быть сомнения. - Он выразительно посмотрел на меня, давая понять своим видом, что далеко не всё, связанное с элементарными частицами, он воспринимает безоговорочно.
У меня тоже, как видимо, и у всех людей, не обременённых изучением своих и чужих опытов в атомной физике и довольствующихся лишь сведениями из литературы, рассчитанной на массового читателя, кое в чём были свои сомнения.
- Мне тоже не понятно, как одно электронное облачко может соединяться с другим и, к тому же, очень крепко, образуя молекулу, и как глубоко они друг в друга могут внедряться? Что? При этом молекула меньше, чем два диаметра атома? И, если всё движется, как могут быть атомы в молекуле неподвижны относительно друг друга? – высказал я, обычно возникающие вопросы, касающиеся атома.
- Да. Это всё вопросы, порождённые теорией квантовомеханической модели атома, но ты прав, что, когда говорят о размерах атома, то должны иметь ввиду чёткие границы, а не расплывчатое облачко. Да и соединение атомов в молекулы, которое фактически очень прочное не вяжется с объятиями двух оболочек и, как ты правильно выразился, невесть в каких местах.
Мудрые древние греки (мы простим их за то, что они, не зная атомной физики, говорили об атоме воды, огня и т.д.) полагали, что атомы имеют вид геометрических фигур – это пирамиды, призмы, кубы и другие. Я тоже склонен к тому, что по конструкции атом может быть просто многогранником или иметь какие-то конструктивные выступы для соединений в химических реакциях с другими атомами, но подчёркиваю – атом не может быть шаром, как в планетарной системе. Это – многогранник.
- Это что-то новое,- возразил я. – Мы уже привыкли, что атомы и все элементарные частицы шаровидны. Вспомни хотя бы капли воды. Они – шарики. Это естественно.
- Я не говорю про элементарные частицы. Они могут быть шаровидными, но атом, когда к одному атому могут присоединяться ( куда?) несколько других атомов… Вряд ли. Хотя электроны и даже составные протоны и нейтроны пусть будут шарами, если это не будет мешать каким-то доводам.
Кстати о шарах! Это тоже может быть интересным,- Дима для убедительности даже поднял указательный палец.- Только четыре шара, зажатые в руке, устойчиво образуют фигуру – не перекатываются.
- Это сейчас важно, - ухмыльнулся я.
- Это не только сейчас. Это важно всегда. Каждый шар этой четвёрки имеет три точки опоры, а это – залог устойчивости всегда и везде. Ядро атома водорода – это один протон и элемент, соответственно, устойчив. А его родственники – дейтерий и тритий, которые в своём ядре имеют два и три «шарика» ( я думаю – ты понял, что это не стабильно), привели к созданию водородной бомбы, да и радиоактивность элементов, я думаю, тоже от этого –проблем с тремя точками опоры.
- Ну и гребёшь ты непонятно куда!- воскликнул от неожиданности я.
- Сейчас сориентируемся,- успокоил меня Дима.- Давай поплывём во владения атома. В последнее время я стал интересоваться ядром атома и раз пошло такое дело – расскажу о своих «изысканиях» в атомном ядре, хотя и не думал, что мы сегодня заведём об этом разговор.
Конечно, Дима обязательно рассказал бы мне о своих поисках и находках в познании атома, но, видимо, это было запланировано не на сегодня. Этим я объяснил наши витиеватые рассуждения об атоме в тех местах, где он это знал точно, но теперь, уступая моей настойчивости, решил рассказать об атоме всё, что знал сам.
- Когда я читаю об атоме и, естественно, об атомном ядре, то не нахожу никакой серьёзной информации об этой кучке протонов и нейтронов. Однако, меня всегда интересовало: «Что это за образование? Какого оно вида?» Изучение ядра я начал с простейших атомов. Водород – один протон, гелий – два протона и два нейтрона, которые расположены так, что эту фигуру можно вписать в правильную треугольную пирамиду. Я предвижу, что мне об этом придётся ещё не раз упоминать, поэтому, чтобы каждый раз не разжёвывать это, буду говорить о таком образовании просто – пирамида.
Пока было всё просто, но мне захотелось узнать о виде ядер атомов других элементов. Для этого надо было найти из чего и как эти конструкции сотворить. На помощь пришли сладости.
- Это становится интересным,- подшутил я.
- Да. Сладости. Купил популярную детскую забаву – конфеты «драже», а для их скрепления в конструкцию использовал сахаро – медовую клейкую массу от татарских сладостей «чак – чак» и начал.
Склеил пирамиду из четырёх шариков. Затем, помня, что каждый шарик должен касаться ещё трёх, чтобы было три точки опоры – приклеил ещё четыре шарика.
Вначале всё было элементарно и ясно, но затем начали появляться проблемы: просветы между шариками или шарик не помещался в узком месте между шариками. Всё же по три точки я ещё находил, но на каком-то этапе мне этот монтаж не слищком точной конструкции надоел и, не помню, на каком-то элементе, даже до фтора «изыскания» были прекращены, хотя в первоначальных планах ядро из драже должно было быть значительно больше.
- Ну и где оно? Покажи, - заинтересовался я.
- Увы! Оно не дожило до сегодняшнего дня,- сказал Дима с иронией,- но чай с ним был очень вкусным. Конечно, этот нудный монтаж не прошёл бесследно для меня. Появились кое-какие знания и догадки об атомном ядре, новые восхищения мудрой Природой, а также загадки вроде: “Протоны и нейтроны в ядре атома соединены очень прочно. Какими силами?” Видимо, на их соединение было затрачено очень много энергии, которая возвращается теперь в виде ядерной энергии, пока что при взрыве атомных и водородных бомб.
- Это всё, что ты узнал от 20 штук, приклеенных друг к другу драже?- начал было разочаровываться я, когда услышал от Димы далеко не то, что ожидал.
- Да, фактически, это был критический момент в моих поисках, но в глубине души я был уверен, что мудрая Природа не должна была идти этим примитивным путём. Но каким? Я перебрал разные пути монтажа, но тщетно. Это был крах, тупик. Хотелось зашвырнуть эти драже и забыть о своих поисках, но помогла мне уверенность, что Природа избрала и здесь мудрый путь.
Я, конечно, думал об этом и день, и ночь. Возможно она, видя моё усердие, меня надоумила: «Не надо собирать ядро из протонов и нейтронов абы как, кучкой, то есть шарообразно. Посмотри, ведь три частицы в каждой из граней первичной пирамиды находятся в одной плоскости. В следующей плоскости их будет уже – шесть». По этому принципу можно было продолжить постройку пирамиды, подобной ядру гелия, то есть правильной треугольной.
Я сделал картонный шаблон и стал заполнять его слоями шариков драже, предполагая, как Природа укладывает поочерёдно в каждый слой связки протон – нейтрон и наблюдая, где их три точки опоры. Впоследствии мне стало ясно, что нужно продолжить строительство пирамид во все четыре стороны от центральной пирамиды. Это уже была уверенность, что я стою на пути, который был избран Природой.
Дальше – больше. Я склеил ещё три усечённые пирамиды из картона и приклеил к первой, соблюдая перпендикулярность их направления к граням первой пирамиды. Получилась конструкция, которую я назвал – ветви ядра атома.
- Я смотрю, с этим походом в кондитерский магазин у тебя связан целый этап в познании атома. Могу поздравить тебя с получением ценных сведений, благодаря дешёвой покупке.
- Да. Я благодарен случаю и конфетам драже,- согласился со мной Дима. - Я их и стал заполнять в склеенные ветви ядра атома, считая, сколько шариков помещается в каждом слое. Оказалось, что после ядра атома гелия, в первом слое поместилось шесть шариков, далее – десять, пятнадцать, двадцать один. Полностью заполненные шариками все четыре ветви в один слой я назвал
- шар. Это и сейчас употребляемое иногда слово, чаще при строительных работах, обозначающее – слой вкруговую.
Однако, настало время определить: «Что это за фигура – атом?» Отмерил и отрезал равномерно все четыре картонные ветви атома. Затем всё обклеил бумагой. Получился довольно красивый многогранник с четырнадцатью гранями. Из них: четыре больших треугольника, четыре – поменьше и шесть прямоугольников со сторонами равными; одна – стороне большого треугольника, другая – меньшего.
- Я понял, что этот атом по виду напоминает кристалл,- высказал я своё предположение. - Мне интересно, как из него можно было бы вырастить похожий на него, но большой, наподобие твоих, кристалл.
- Или ты невнимательно меня слушал, или всё понял не так как надо.
Надо полагать, что атом может быть и больше, и меньше по мере заполнения его ветвей, которые могут удлиняться. Однако ты видишь, что он не похож на образующие его окончательный вид протоны, нейтроны и даже на центральную пирамиду.
Так, возможно, и в кристаллах. Создаётся какая-то группа молекул, не важно, какого вида. Главное, что это образование уже можно назвать зародышем кристалла, а от него, по образующим будущий кристалл линиям, как по лучам от центральной пирамиды ядра атома, присоединяются другие молекулы и создаётся возможность роста, даже лучше сказать – увеличения кристалла, а вид его зависит от направления и количества линий, по которым и происходит рост, чему способствуют частицы в атомах, обладающие памятью, Мы об этом уже говорили. В общем, кристалл не вырастает просто из атома или молекулы. Для этого нужен зародыш, образованный конструкцией из молекул.
- Вот оказывается, как бывает. Ты что-то лепил и вдруг само собой получился кристаллоподобный атом.
- Нет, ты не прав. Ничто не возникает само собой. Это моё убеждение по жизни. Я к этой модели атома шёл долго. Вначале я думал, что атомы имеют вид более простых геометрических фигур, но затем, помня, что атом устойчиво может присоединиться к другому атому только в трёх точках связи или сцепления и этих узлов у атома должно быть восемь, стал искать более соответствующие для этой цели фигуры. В одно время я даже был уверен, что атом имеет вид куба со срезанными вершинами-углами, то есть это был тоже четырнадцатигранный многогранник. Трудность была в том, как можно было объяснить рациональность подобной конструкции? Этого я сделать не мог и когда я пришёл к теперешней конструкции, где всё естественно, то уже сомнений у меня не было – это он, то есть атом – и точка.
Кстати, наш кристалл – атом в действительности не похож на кристалл. Это мы сами сделали его таким для лучшего осознания его вида, оклеив оконечности линий конструкции, а также и, внутри атома, линии, образующие ветви ядра атома бумагой. Я подозреваю, что атом в своём первозданном виде невидим и очень даже не исключено, что настоящий его вид – это торчащие во все стороны ветви ядра атома, окончания которых образуют треугольные узлы связи, для соединения с другими атомами в химических реакциях, а чем они оканчиваются, иглами или рёбрами, сказать сложно, да и нужно ли это сейчас?
- Не знаю, как ты выйдешь оттуда, куда забрёл, как ты это всё объяснишь? Да, атом до того мал, что и электронным микроскопам его толком не разглядеть, но это всё, что нас окружает, очень даже видимо и ощущаемо. И что? Это всё, как ты полагаешь, построено из невидимых атомов? – начал, было, я.
- Попробую вывернуться из этой ужасной ситуации,- насмешливо ответил Дима. – В очередной раз это даёт нам повод восхвалять Природу. Она мудра. Представляешь? Если атом был бы видим, то мы бы ничего не увидели.
- Что за шуточки? – не понял я смысла, сказанного Димой.
- Эти километры воздуха, обволакивающие Землю, не пропустили бы к ней солнечного света и этот шкаф, на который ты опираешься рукой, в этой кромешной тьме был бы невидим, так как свет не мог бы пройти сквозь атомы воздуха, если бы они были видимы.
- Придётся сказать в тон тебе. Видимо, с твоими видимо-невидимо, прояснится ли здесь что-нибудь, пока не видимо. Хотелось бы узнать,- попросил я,- как ты пришёл к тому, чтобы утверждать, что атом невидим? Я полагаю, что ты его не мог рассматривать в какой-нибудь сверхмикроскоп, да и для науки это, я думаю, пока технически вряд ли выполнимо.
- Безусловно. Здесь ты прав, как говорится, на все сто, - согласился Дима.- Но, как ты знаешь, я часто использую умозаключения. Они мне помогли.
- Ну и что же ты умозаключил?
- Оттолкнёмся от главного.- начал Дима в позе педагога.- Все протоны, нейтроны, электроны и вместилища для них – ветви ядер атомов – у всех атомов одинаковы. Разница только в том, что и как заполняется и что дополнительно привлекается. Природа знает, что большего разнообразия можно достичь, если вещество будет от прозрачного, до очень чёрного цвета. Вот она и сделала сам атом прозрачным, но он может воспользоваться палитрой из разнообразных , созданных ею же - Природой - частиц, возможно из тех, что наука обнаружила в изобилии и они, заполняя атом придают ему то разнообразие, которое мы видим и используем.
Можно только догадываться о технике использования атомом частиц, но я почти уверен, что именно частицы и создают каждому элементу, как говорят сейчас, его имидж. Это его цвет, покров, в том числе и непроницаемый для каких-то волн и полей. Возможно, этим не ограничиваются их функции. Здесь предстоит ещё «копать и копать». Не исключено, что, если вещество при определённой температуре твёрдое жидкое или газообразное – в этом тоже есть и их воздействие. Да и сама степень твёрдости вещества от чего-то зависит.
- Ну и от чего же? – не надеясь, правда, получить вразумительный ответ Димы, спросил я.
- Для меня это понятно, а тебе я попробую объяснить, - спокойно начал Дима. – Полагаю, что ты не думаешь, что, если мы ударим молотком по свинцовой дробинке и расплющим её, то атомы свинца будут деформированы. Этого, конечно, не произойдёт потому, что все атомы очень прочные, во всяком случае, одинаково прочные у свинца, хрома, алмаза. Думаю, что и у газов.
В чём же суть? По всей видимости, атомы твёрдых веществ имеют жёсткий контакт друг с другом, то есть соприкасаются и от степени жёсткости или скользкости прослойки между атомами, состоящей из этих частиц и проявляется крепкость вещества элемента или его податливость давлению, которые зависят от возможности взаимоперемещения атомов. Вот и всё.
- Ну, а как в жидкостях и газах? – продолжал я.
- Я пока не могу дать тебе вразумительного ответа. Для меня это сложно, но есть предположения.
- Поделись ими,- не отставал я.
- В атоме, как ты уже знаешь, есть грани треугольные и прямоугольные. Треугольные, мы выяснили, служат, как узлы связи с другими атомами, а для атомов, которые только соприкасаются, могут подойти и прямоугольные грани, возможно, с небольшим притягивающим воздействием на другой атом. Я почти уверен, что энергия в атоме накапливается в виде колебательных движений и проявляет себя в каждом атоме по-своему, то есть при разных температурах степень прочности соприкосновения у атомов может меняться, что, конечно же, зависит от частиц, покрывающих атом. При определённых температурах, а значит и колебаниях у какого-то вещества атомы уже не могут соприкасаться всей площадью прямоугольника и начинают соприкасаться только одним ребром, а эта связь очень эластичная и совсем не прочная. Вещество с такой связью – это уже не твёрдое тело, а жидкость
У людей нечто подобное тоже происходит. Прощаясь, они сначала стоят, крепко обнявшись, и постепенно отодвигаясь друг от друга, в последний момент держатся только пальчиками, которые также скоро отпустят, а вещество в таком случае превратится в газ.
- Ну, а как ведут себя эти частицы в газе? – спросил я.
- Нет, видимо, эти частицы только внутриатомные и при отделении атомов друг от друга, они себя уже не проявляют в общении с другим атомом. Здесь начинает действовать что-то другое, которое сначала отделяет и разводит молекулы на некоторое расстояние друг от друга. В сущности, это и есть превращение вещества в газообразное состояние, а затем оно, пропорционально температуре отдаляет молекулы друг от друга подобно некой пружине.
Чтобы определить то расстояние, на которое отдалились молекулы друг от друга при превращении вещества в газообразное состояние, нужно из полученного объёма извлечь кубический корень. Например, вещество увеличилось в 1000 раз, следовательно, линейные расстояния между молекулами увеличились в 10 раз. Чем заполнились образовавшиеся промежутки и что создаёт давление молекул друг на друга, а в разреженном газе равномерно распределяет их в пространстве? Это для меня загадка.
- Я думаю, что с твоей пытливостью мы и об этом скоро узнаем. Да поможет тебе Природа! Однако, если всё так, как ты предполагаешь – это же целая ветвь атомознания Хвала частицам! Да и ты, видимо, так думаешь. Ведь какой гимн ты «пропел» этим частицам! Они этого не забудут, но ты, конечно, прав, что разнообразие веществ в нашей жизни должно исходить от разнообразия на уровне атома вещества, единственно, мы несколько отклонились, и я не умозаключил, как всё же ты узнал, что атом в своей основе невидим?
- Подойдём с другой стороны. Мы делим вещества на твёрдые, жидкие и газообразные, - продолжил Дима.
Воздух – это газ. Он заполнен атомами азота, кислорода и других веществ. Если бы они были хотя бы частично непрозрачными, то мы бы это увидели.
Вода и различные синтетические растворители тоже прозрачны, хотя это уже химические соединения.
Алмаз и стекло – твёрдые вещества, но тоже прозрачны, невидимы.
Все эти вещества невидимы, наверное, благодаря тому, что составляющие их атомы и молекулы невидимы. О чём это может говорить? Или в них отсутствуют те частицы, что окрашивают атом, или атом, управляя ими, может быть в каких-то условиях видимым, а в каких-то нет, как, например, углерод, который может быть очень прозрачным алмазом, невидимым в стакане с чистой водой, блестящими чешуйками графита и очень чёрным углём.
- Да, действительно это удивительно. Вот, например, компоненты, из которых изготовляется стекло, видимы, а прозрачность хорошего стекла сравнима с прозрачностью воздуха.
В одном из телевизионных сюжетов, работник какого-то учреждения очень хорошо вымыл стеклянные двери и с камерой в руках снимал тех, кто, не видя стеклянных дверей, ударялся об них, - вспомнил я телесюжет.- Но нигде я не читал сообщений о том, что частицы и даже атомы невидимы. Если это в действительности обнаружится, вот будет переполох в атомной физике! Может быть, тебе твои мысли об атоме надо где-нибудь опубликовать или сообщить на каком-нибудь совещании физиков. Ты готов к этому?
- Это далеко не так просто, как тебе кажется. Маститые физики обычно полагают, что, разве для того они столько лет учились, прочитали огромное количество умных книг и защитили диссертации, чтобы взять и вот так сразу поверить какому-то неучу, не знающему даже многих формул, объясняющих необъяснимое. Нет. Они его своим авторитетом просто размажут по стенке, если даже он сто раз прав.

Но конечно, хотелось бы поговорить или даже поспорить со знающим и не упёртым в непогрешимости своих канонов, физиком.
- Ну, для репетиции такого разговора, можешь пока мне рассказать о слабых сторонах планетарной модели атома. Только, по возможности, доступно и понятно для меня – попросил я.
- Постараюсь, но не ручаюсь, что это не будет довольно сухо – предупредил Дима.
- Ничего. Думаю, что выдержу. Я готов. – И тут я увидел листок с машинописным текстом в руках Димы.
- Я воспользуюсь своими записями. Так будет легче, - указал Дима на листок. – Начну с того, что наука не говорит о какой-либо системности в формировании и строении атомного ядра, видимо считая, что это не существенно, однако попробую выразить свои контрдоводы об ошибочности такой позиции.
Я уверен, что ядро – это основная часть атома, а всё другое является лишь принадлежностями, оттеняющими его основное предназначение. Когда я более основательно познакомился с атомом, то понял, что периодичность проявления определённых свойств элементов зависит только от комплектации атомного ядра, но никак не от количества электронов, входящих в состав атома, так как это уже вторично.
Протоны и нейтроны в ядре атома не могут располагаться неорганизованной кучкой, то есть просто шарообразно. Во-первых, потому, что невозможно было бы соблюсти полную идентичность одного атома другому. Во-вторых, хаос не способствует устойчивости положения каждой частицы в этой кучке. В-третьих, для Природы не характерно действовать хаотично, бессистемно. И, наконец, кучка не является устойчивым образованием.
Изображение атома планетарной модели обычно начинается с рисования точек – электронов на своих орбитах вокруг какой-то центральной точки произвольного вида, которая предполагается ядром атома. Всё это выглядит как бы логично и красиво. Никто сейчас и не помышляет, что атом может быть иного вида. Никто не задумывается, где в атоме тот механизм, который может установить точные радиусы орбит электронов? Его просто нет и предположение, что в атоме электроны могут двигаться самопроизвольно в нужном месте пространства атома – это фантазии сродни фантазиям о сотворении недоступных для понимания обыкновенного человека чудес сказочными волшебниками и чародеями, принесённые в науку.
Если всё же принять, что электроны в атоме вращаются вокруг атомного ядра с огромной частотой, то какие силы могут их удержать на орбите, если центробежная сила, действующая на частицу, превышает первоначальный вес массы электрона в тысячи раз?
Даже, если это было бы по силам атомному ядру, то эта система всё равно не может быть жизнеспособной, так как любое изменение скорости электрона, особенно в сторону уменьшения, мгновенно ликвидирует эти электронные оболочки.
Чтобы атом с движущимися электронами был бы стабильным, электроны в нём должны находиться в устойчивом состоянии, а это значит, что любое нарушение их устойчивого состояния должно корректироваться, исправляться, приводиться в первоначальное состояние.
Такие силы в атоме ещё не определены, поэтому больше, чем сомнительно, что планетарная модель атома вообще возможна.
Плоскости орбит вращающихся электронов должны все проходить через общий центр тяжести (притяжения) атома и, следовательно, орбиты электронов одного слоя должны обязательно пересекаться друг с другом в двух точках. В этом случае соударения электронов были бы неизбежны. Наука это не фиксирует, так как на самом деле внутри атома электронов движущихся по орбитам просто нет.
Влияние движущихся заряженных частиц друг на друга, а также на ядро, притом всё это в различных направлениях, неизбежно должно было бы привести к их хаотическому движению.
Электрон, обладающий зарядом при своём движении по орбите должен оказывать воздействие на всё находящееся внутри атома, совершая при этом некоторую работу и, естественно, теряя энергию. Если не будет источника энергии подпитывающего электрон, то он, израсходовав всю энергию должен остановиться.
Находятся, правда, какие-то объяснения этому в квантовой теории строения атома. Но думается, что квантовую теорию нельзя повсеместно использовать, как панацею при разрешении всех неясностей. Здесь лучше было бы использовать старый, но очень надёжный способ объяснения вроде: «Вот - телега. Вот – лошадь, а вот – оглобли для передачи движения от лошади к телеге».
Вот пока всё. Эту критику планетарной модели атома я записал, чтобы увереннее чувствовать себя в разработке своей версии строения атома.
- Ну что ж? Критика мне показалась верной и обоснованной. Я рад за тебя, что ты хотя бы осмелился об этом говорить, - похвалил я Диму – но из твоих рассуждений об атоме мне показалось, что ты знаешь гораздо больше, чем на этом листке. Что ты будешь делать дальше?
Мне посоветовали запатентовать своё авторство на новую версию строения атома. Затем исподволь, то есть потихоньку, если моя версия будет жизнеспособна, можно будет сообщать какому-то кругу оппонентов, поспорить с ними, учесть свои промахи. Кстати. Ты и можешь прямо сейчас стать моим оппонентом и высказать своё мнение о моей версии.
- Смогу ли? – оторопев от неожиданного предложения, промямлил я.- Даже многое из того, что я сейчас услышал от тебя, я ещё не успел, как следует осознать. Я буду об этом думать и, возможно, «хорошая мысля, придёт опосля». Вот тогда я и выскажу тебе свои соображения при следующих встречах.
- Ну, устраивайся. Лучше в кресле. Поудобней. Я прочту тебе эскиз моей заявки в патентное бюро. Дослушай до конца, не прерывая. Потом обсудим.
Дима вытащил из ящика письменного стола машинописные листки и начал читать:
«Атом элемента имеет вид довольно сложного многогранника, имеющего четырнадцать граней трех видов (рис. 1). Это прямоугольники и треугольники двух размеров. Хотя фигура кажется сложной, природа ее построения очень проста, и главное, естественна, что дает возможность многие процессы, связанные с атомом объяснять с обычных, естественных позиций, не прибегая к вымышленным, непонятным объяснениям. Принцип построения этой фигуры может быть использован при изучении кристаллов.
Рассмотрим, каким образом получена фигура этого многогранника.
Ядро атома состоит из шарообразных частиц – протонов и нейтронов, а простейшее ядро, образованное из протонов и нейтронов, имеет гелий: два протона и два нейтрона.
Если мы, имитируя ядро атома гелия, возьмем четыре шарика (рис. 2), то получим фигуру, которую можно вписать в правильную треугольную пирамиду (рис. 3). Эта пирамида и есть отправная точка, которая приведет нас к созданию чертежа многогранника атома.
Продолжим ребра этой пирамиды лучами, исходящими во все стороны, получим конструкцию из двенадцати лучей, а в центре – пирамида, образованная ядром атома гелия.
Ограничим длину каждого из двенадцати лучей до нужной нам величины (длина лучей должна быть одинаковой). Концы лучей соединим плоскостями. Получим многогранник с четырнадцатью гранями: четыре больших равносторонних треугольника, четыре меньших по размеру равносторонних треугольника, шесть прямоугольников, одна из сторон которых равна стороне большого треугольника, другая – стороне малого треугольника. Внутри многогранника останется каркас из лучей – продолжений ребер пирамиды, расположенной в центре.
Если мы ограничим плоскостями лучи, образовавшие большие треугольные грани (для удобства рассматривания), то получим образование, которое назовем – ветви ядра атома (рис. 4), которые будут заполняться от центра ко внешней стороне атома протонами и нейтронами, образуя в каждой из четырех ветвей слои из протонов и нейтронов. Заполненный во всех ветвях слой протонов и нейтронов назовем - шар и будем их называть: первый шар, второй шар и т.д. Количество частиц в ветви, начиная с первого слоя, потенциально может быть: 6,10, 15, 21, 28. В шарах, соответственно: 24, 40, 60, 84, 112, но заполняемость слоев, по всей видимости, не бывает полной.
Конечно, плоскости, образовавшие грани многогранника и определившие ветви внутри атома – условные и применено это покрытие для того, чтобы нагляднее показать атом и его внутреннее строение, так как элементы конструкции атома практически невидимы и, вероятно, поэтому до сих пор не обнаружены. Можно предположить, что протоны, нейтроны и электроны тоже невидимы. Атом становится видимым только благодаря неким частицам, находящимся внутри атома и способным отражать свет, выделять из света частоты, которые и создают окраску атома. Частицы другого вида могут покрывать атом и препятствовать прохождению сквозь атом электромагнитных волн (света, радиоволн и т.д.).
Возможно, те «электронные облачка», которые обнаружили у атомов с помощью электронных микроскопов, и есть те внутриатомные частицы, а не электроны, как утверждается наукой.
Конструкция атома допускает увеличение или уменьшение до определенного порога размера атома, любую его заполняемость, но единственно, атом будет стабилен только в том случае, если каждая его частица будет иметь три точки опоры (связи) или определенное для нее место (например, для электронов или протона водорода).
Если эти условия не соблюдаются, например, в атомах дейтерия, трития, и гелия – 3, у которых в ядре только две или три частицы, то им не может быть обеспечена устойчивость внутри ядра - три точки опоры. Эта неустойчивость и приводит к возможности термоядерной реакции с огромным выбросом энергии атома.
Если Природой в процессе построения ядра атома была допущена ошибка и появилась лишняя частица в неустановленном месте, иными словами – появился изотоп элемента, то это ядро будет «стараться» избавиться от лишней частицы и станет радиоактивным.
Заполнение частицами слоев ветвей ядра атома, при кажущейся простоте, потребует тщательного изучения этого процесса, так как каждая новая пара частиц (или частицы в ином сочетании) придает атому новые свойства, а также, видимо, возникают проблемы с размещением частиц в углах слоя ветви, поэтому некоторые углы остаются без частицы, что, конечно, сказывается на состоянии и комплектации вышележащих слоев, которые могут стать несколько выпуклыми, что ухудшает устойчивость в опорных точках, особенно у частиц верхнего шара. Эти элементы мы называем радиоактивными.
Рассмотрим, как образуется атом элемента вещества.
Вещество, еще находящееся в доатомном состоянии, но уже имеющее частицы: протоны, нейтроны и электроны (ну и, конечно же, другие частицы), а также детали конструкции, используемые для сооружения корпуса атома, которые, по-видимому, имеют вид прутьев, в определенном диапазоне температур, начинает проявлять склонность к образованию атомов. Видимо, в это же время начинают собираться из этих прутообразных деталей конструкции атома – остовы атомов. Шаблоном для строительства каркаса атома может служить связка ядра атома гелия
(два протона и два нейтрона). Возможно, атом гелия и выбран Природой, как заготовка, полуфабрикат для строительства атомов других элементов.
Неясно размещение протона в атоме водорода. Либо он находится в незаполненной полости центральной пирамиды, либо эти прутообразные детали конструкции атома огибают только его и тогда атом водорода по своему виду может быть иным, поэтому и остаётся водородом, не имея продолжения или развития, подобно гелию. Хотя, возможно, при строительстве атома гелия, он, то есть гелий может пройти стадию пребывания водородом.
В строительстве более сложных атомов участвуют частицы, которые и определяют тот элемент, который будет построен. Доатомное вещество может быть не сплошь однородным, поэтому в сходных условиях образуются лишь атомы определённых элементов, а не смесь, состоящая из всех известных элементов.

продолжение >>>